Последствия аварии на Чернобыльской АЭС для здоровья: реальные риски и мифы – Medaboutme

Выброс радионуклидов на ЧАЭС

Авария на Чернобыльской АЭС произошла при подготовке к плановой остановке реактора, в результате он был полностью разрушен, а интенсивный пожар с активным выбросом радионуклидов длился 10 суток. За этот период ветер несколько раз менял направление, поэтому значительные территории Российской Федерации, Украины и Белоруссии подверглись радиационному загрязнению, а изменения радиационного фона зафиксированы буквально во всех странах Северного полушария.

Основную опасность для здоровья представляют два радионуклида: йод-131 (131I с периодом полураспада 8 дней) и цезий-137 (137Cs с периодом полураспада 30 лет). Большинство последствий ученые сегодня связывают с первым из них: йодом-131, который был непосредственно облучен во время катастрофы. Но поскольку период полураспада чрезвычайно короткий, невозможно установить точную степень загрязнения в настоящее время, отмечает НКДАР ООН, что имеется лишь немного данных о пространственном распределении этого радионуклида.

Наиболее загрязненными оказались районы, на которые выпали радиоактивные осадки, поскольку вещества были поглощены почвой. Впоследствии они перебрались с нее на траву пастбищ и, как следствие, на животных. Таким образом, высокие дозы йода-131, полученные населением, в основном были вызваны потреблением свежего коровьего молока.

Последствия для здоровья также объясняются тем, как радиоактивные вещества распределяются в организме. Цезий-137 воздействует на все части тела равномерно, поэтому его доза не была клинически значимой, согласно результатам НКДАР ООН. С йодом-131 ситуация иная — это вещество накапливается в щитовидной железе, поэтому степень поражения стала значительной. Теперь именно под воздействием радиации в 90-е годы ХХ века увеличилось количество случаев рака щитовидной железы на загрязненных территориях.

На сегодняшний день большинство радионуклидов распалось до незначительного уровня. Только цезий-137 остается актуальным с точки зрения облучения. Однако сегодня не совсем понятно, как именно это может повлиять на здоровье в долгосрочной перспективе.

Как сложилась ситуация на самом деле

Между тем первым ударом, нанесенным катастрофой по Чернобыльской АЭС, стали гибели юных мальчиков, которые, не думая о себе и своем здоровье, боролись за спасение всего человечества. В страшные и тяжелые времена их волновало только это.

Более того, социальная дезадаптация стала одним из серьезных последствий Чернобыльской АЭС. Ведь после неожиданной эвакуации и потери дома многие жители Чернобыльского региона не смогли адаптироваться к новым условиям жизни.

Возвращаясь к вопросу о заболеваемости населения, пострадавшего в результате аварии, стоит отметить, что в период с 1986 по 1990 год уровень заболеваемости раком увеличился в четыре раза. Около 134 человек заболели лучевой болезнью. Значительно увеличилось количество заболеваний эндокринной системы, особенно у детей. У новорожденных были случаи генетических заболеваний (синдром Дауна диагностировался чаще, чем обычно). Заболевания легочной системы, кишечника, кроветворной системы также были распространены среди населения.

Радиационная тревога на окраине Рыжего леса

Вред для окружающей среды

Последствия аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году оставили глубокий отпечаток на всем живом на территории зоны отчуждения. Радиоактивное облако, наполненное опасными частицами, преодолело огромные расстояния. Пострадала и Беларусь, граница которой находится в непосредственной близости от Чернобыльской АЭС.

Последствия аварии на Чернобыльской АЭС для Беларуси имели первостепенное значение. Фактически, во время взрыва ветры, дующие над зараженной территорией, были нацелены именно на Беларусь. Кроме того, опасные радионуклиды были унесены ветром на земли России и Польши. В целом на эти страны приходилось около 75% радиационного загрязнения.

Окружающая среда была серьезно повреждена. Вы только посмотрите на сгоревший Рыжий лес. Этот лес получил свое название от цвета, которым он был окрашен после того, как на него упало радиоактивное облако.

Лис Семен на КПП Припять

Из-за аварии на Чернобыльской АЭС значительная часть украинских регионов Киева и Житомира, обширная территория в соседней Беларуси и часть российской Брянской области подверглась радиационному загрязнению, что привело к переселению людей и введение особого режима доступа.

Полностью переселены два крупных города: Припять с населением около 50 тысяч человек и Чернобыль с 13 тысячами человек, многие села и села в зоне отчуждения перестали существовать — их жители стали беженцами, вынужденными поддерживать государство. Сразу после аварии было переселено более 350 тысяч человек. Немногие осмелились вернуться домой, около 1,5 тысячи человек поселились в своих домах сразу после трагедии. В основном это были люди пожилого возраста, которые изо всех сил пытались оторваться от своих корней, чем не смогли помочь родственники «материка», сегодня в зоне отчуждения проживает всего около 300 человек, не считая тех, кто работает вахтовым методом, а их около пяти тысяча.

Острая лучевая болезнь: кто пострадал

Последствия радиации могут быть острыми или долгосрочными. Первые развиваются вскоре после аварии, вторые сказываются на здоровье спустя годы. Долгосрочные последствия часто понимают неправильно: появление одних заболеваний может быть вызвано другими факторами и не связано с радиацией. Поэтому исследования таких нарушений здоровья требуют тщательного изучения.

Острые — это очевидные последствия, однозначно вызванные радиацией. И среди них острая лучевая болезнь (ОРС). Первоначально этот диагноз был поставлен 237 из 600 сотрудников Чернобыльской АЭС, которые находились на станции в день трагедии. Впоследствии диагноз подтвердился у 134 человек, получивших высокие дозы от 0,8 до 16 Гр.

В результате острой лучевой болезни в первые 3 месяца после аварии на Чернобыльской АЭС умерли 28 человек в клиниках Москвы и Киева. Еще 19 пострадавших умерли с 1987 по 2004 год. Однако в их случае причины смерти не всегда были связаны с полученной дозой радиации.

У всех ликвидаторов, страдающих острой лучевой болезнью, была дисфункция костного мозга. Это, наряду с лучевыми ожогами, стало причиной быстрой смерти. К сожалению, трансплантация костного мозга в данном случае оказалась неэффективной: из 13 пациентов, перенесших эту операцию, выжил только один. У ликвидаторов, перенесших ОЛБ, по-прежнему было тяжелое поражение костного мозга — диагностирована тяжелая иммуносупрессия. На восстановление кроветворения ушло 2-6 месяцев, а на полную нормализацию иммунной системы — не менее 2 лет.

Острая лучевая болезнь стала одним из самых серьезных последствий для здоровья после взрыва Чернобыльской АЭС. При этом лишь часть ликвидаторов получила значительно большие дозы радиации. Но среди населения, в том числе не эвакуированного из загрязненных территорий, случаев ОЛБ не зафиксировано.

Мутанты Чернобыля — есть или нет?

Очень часто на страницах интернет-порталов мы видим фотографии чернобыльских мутантов после аварии на атомной электростанции. Однако некоторая информация может быть сомнительной.

Действительно, радиация наложила свой отпечаток на генетические изменения в структуре ДНК. Случаи функциональных и физиологических отклонений были обнаружены у нового потомства как у человека, так и у животных. Однако в целом ситуация не была критической.

Что интересно, поголовье животных на территории зоны отчуждения значительно увеличилось. На территории возле Чернобыльской АЭС также были отмечены редкие виды, занесенные в Красную книгу. Однако исследования показали, что местные животные так или иначе излучают высокие дозы радиации.

Чернобыльцы закладывают фундамент под саркофаг

Лучевые катаракты и повреждения кожи у ликвидаторов

Одним из последствий ОРС были катаракта и сильное повреждение кожи, так как основной эффект был связан с внешним облучением. Таким образом, у некоторых пациентов дозы в коже были в 30 раз выше, чем дозы в костном мозге.

Тяжесть травмы напрямую зависела от степени острой лучевой болезни. На 3-й и 4-й стадиях развивались рубцы, контрактуры, фиброз и лучевые язвы, которые долго не заживали. В дальнейшем нескольким ликвидаторам даже ампутировали, но случаев рака кожи на фоне таких травм не было.

Помутнение хрусталика, катаракта, развились почти у всех ликвидаторов. Однако однозначных данных, при каких дозах может возникнуть такое осложнение, нет. Дело в том, что пациенты после острой лучевой болезни наблюдались в двух клиниках — московской клинике ВИАИбурназяна (FMBC) и Киевском Украинском научном центре радиационной медицины (УНЦРМ). И каждый по-своему оценил полученные результаты: по данным FMBC для проявления катаракты требуется излучение не менее 3,2 Гр, а специалисты URCRM утверждают, что болезнь проявляется уже при меньших поглощенных дозах от 1 Гр.

Пример с рисками радиационной катаракты показателен для оценки последствий аварии на Чернобыльской АЭС. К сожалению, после катастрофы не проводилось никаких единых исследований, а информация, которая имеется на данный момент, часто бывает разнородной и фрагментарной. Свою роль в этом сыграла политическая ситуация 1990-х годов. Фактически, только ликвидаторы, перенесшие ОЛБ, постоянно находились под наблюдением врачей. Кроме того, они наблюдались в двух клиниках параллельно, полученные результаты не обобщались и также не сравнивались с результатами контрольной группы. В этом случае оценить отдаленные последствия для здоровья достаточно сложно. Например, по статистике к 2006 году количество сердечно-сосудистых заболеваний среди ликвидаторов увеличилось, но сложно сказать, насколько это связано с радиационным воздействием. Фактически, на тот момент средний возраст испытуемых составлял 54 года, и болезнь сердца могла быть вызвана старением. То же касается и респираторных заболеваний, сейчас сложно оценить, какой процент из них связан с радиацией, а какой — с регулярным курением. Поэтому в отношении доброкачественных заболеваний НКДАР ООН не относит их к последствиям острой лучевой болезни, поскольку не наблюдается заметного роста таких заболеваний.

Контроль

Максимальная доза облучения, которую мог принять ликвидатор, составила 25 рентген, что примерно вдвое меньше дозы, разрешенной для военнослужащих при работе на загрязненных территориях (50 рентген). Порог острой летальной лучевой болезни начинается где-то на уровне 100 рентген (1 серый). Дозиметристы ежедневно фиксировали полученные дозы в личных карточках, и при превышении суммы нормы работа ликвидатора в Зоне считалась завершенной и он уходил домой. Но смена не всегда приходила вовремя, часто данные в карточках занижались, а фон возле станции был настолько нестабильным, что даже люди, находившиеся в одной группе на расстоянии 50 метров друг от друга, могли принимать полностью разные дозы и эффективно контролировать это даже с помощью индивидуальных дозиметров было невозможно.

Работа

Меры по ликвидации включали два основных компонента: возведение саркофага на разрушенном предприятии для предотвращения дальнейшего распространения радиоактивных веществ и вывод из эксплуатации уже загрязненной территории. Кроме того, на большой масштаб была поставлена ​​радиационная разведка, которая проводилась как военнослужащими войск радиационной, химической и биологической защиты, так и гражданскими специалистами. Они внимательно следили за фоновыми уровнями и уровнем загрязнения почвы и воды во всей зоне отчуждения и за ее пределами, и именно на основании их данных были приняты решения о проведении определенных работ и о переселении жителей.

Работает ли сейчас Чернобыльская АЭС

Для многих это станет неожиданностью, но Чернобыльская АЭС после аварии 1986 года так или иначе проработала и до 2000 года. Все из-за того, что нельзя просто остановить реакторы и, грубо говоря, повернуть со станции.

Уже сейчас Чернобыльскую АЭС можно считать действующей при определенных условиях. По техническим причинам он еще не полностью законсервирован и работы в этом направлении продолжаются.

О жизни в этом городе еще 24000 лет говорить не приходится.

До сих пор над четвертым энергоблоком, где произошел взрыв, строится второй саркофаг, так как построенный сразу после аварии уже начал разрушаться. Кроме того, сохраняются наиболее загрязненные реакторы и оборудование. Строятся специальные бассейны для захоронения ядерного топлива. Все эти работы проводятся при участии международных фондов.

В связи с тем, что использование территорий по прямому назначению (для работы и быта) невозможно, логично было бы задуматься, как их использовать. В результате было решено установить в Чернобыле солнечную электростанцию. Уже в 2016 году в нескольких сотнях метров от саркофага на площади около 1,6 га было установлено 3800 фотоэлектрических панелей общей мощностью 1 мегаватт. Это сравнимо с небольшой гидроэлектростанцией и способно обеспечить электроэнергией небольшую деревню или около 2000 квартир.

На этом строительство панелей не заканчивается, и мощности будут увеличены. Следовательно, Украина должна стать страной номер один в Европе по объему энергии, вырабатываемой солнечными электростанциями.

Малонаселённая сельская местность превратилась в огромный жилой лагерь: всюду палатки, бараки, стоянки техники.

Проселочные дороги забиты грузовиками, машинами химической разведки, бронетехникой, бульдозерами и самосвалами, курсирующими взад и вперед. Тысячи тонн стройматериалов, целые эшелоны с вахтовыми бригадами, большие удары московских министерств — все это устремилось к эпицентру катастрофы. Правительство занялось решением проблемы быстро, масштабно, без экономии средств и сил.

Но, несмотря на обилие новейших технологий, главной движущей силой процесса были люди: специалисты и простые рабочие, которые своими руками исправили последствия этой чудовищной катастрофы, не допустив ее распространения в глобальном масштабе. Именно они на всю оставшуюся жизнь получили свои страшные дозы радиации, хронические заболевания, проблемы. Большая часть работ выполнена в 1986-1987 годах, в них приняли участие около 240 тысяч человек. Всего почти 7 миллионов жителей бывшего Советского Союза можно считать «Чернобылем.

Связь радиации с онкологическими заболеваниями

Ситуация с онкологическими заболеваниями также неоднозначна. Данные можно оценить только по ликвидаторам, а здесь процент больных раком составляет 4,6%. Из 19 пациентов, умерших до 2006 года, 4 умерли от лейкемии. Это заболевание упоминается чаще, чем другие, в связи с вредным воздействием радиации. Однако, по имеющимся данным, заметного роста заболеваемости лейкемией среди населения не наблюдается. Кроме того, во всем мире с каждым годом увеличивается количество онкологических больных, даже в тех регионах, где радиационный фон не превышает нормы.

Еще одна важная проблема в выявлении причин рака — латентный период рака. По статистике они диагностируются в среднем через 10 лет после начала патологического процесса в организме. Поэтому, с одной стороны, случаи выявления заболевания через 2-3 года после аварии на Чернобыльской АЭС нельзя однозначно отнести к последствиям облучения. С другой стороны, рак, обнаруженный 10-15 лет спустя, мог иметь другие причины.

В отчете НКДАР ООН отмечается, что в течение 5-15 лет после облучения риск лейкемии, вызванной радиацией, значительно снижается. Это означает, что выявленные в будущем случаи этой болезни даже среди ликвидаторов не могут быть однозначно связаны с острой лучевой болезнью.

Однако некоторые данные подтверждают связь между радиационным воздействием и раком. Так, в 2016 году медицинский журнал Genetics опубликовал статью о последствиях атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки. Фактически, процент больных раком выше среди тех, кто подвергся воздействию, и более распространены солидные опухоли. Однако здесь речь идет о жертвах высоких доз радиации.

Именно эти люди ценой неимоверных усилий и собственного здоровья предотвратили развитие катастрофы, удерживали радиоактивную «инфекцию» в минимально допустимых пределах. Почти 95% выпущенного радиоактивного топлива находится внутри убежища».

Основная масса ликвидаторов различных частей и подразделений, а также гражданских специалистов располагалась за пределами 30-километровой зоны отчуждения, стараясь расположить людей вдоль розы ветров в наиболее выгодном для АЭС направлении — на юге. Поэтому каждый рабочий день включал в себя длительные поездки в оба конца».

«Распорядок дня был такой: подъем в 6 утра, уборка, завтрак. В 7.00 — погрузка на автомобили, в 8.00 — уже на Чернобыльской АЭС. Получены дозиметры. Химразведчики определили степень загрязнения тех мест, где мы будем работать, и, в зависимости от радиоактивного загрязнения этих мест, было запланировано время работы (час, 1,5 часа, 2 часа) . во время полковой работы у меня есть никогда не слышал о том, чтобы какие-то ликвидаторы отказывались ехать на Чернобыльскую АЭС. Надо — тогда надо. Работать на станции считалось очень престижным, поэтому каждый командир батальона старался, чтобы его батальон работал на Чернобыльской АЭС».

Сергей Колпаков-Мирошниченко «Чернобыльская боль»

По воспоминаниям ликвидаторов, одной из самых неприятных вещей, которые могли произойти, было отрицательное решение в месте дозиметрии, которая выпустила автомобили с территории. Если уровень радиации превышал допустимый даже после «мойки», машина не могла выехать с места, а это означало, что теперь экипажу и рабочим приходилось выезжать автостопом, а проблемы с транспортом решать уже на месте. Однако работа на ПУСО тоже была непростой: нужно было работать в жару, закутавшись в резиновые плащи, комплекты ОЗК, не снимая респираторы и защитные очки из-за брызг и водяной пыли с взвесью радиоактивных частиц, которыми они летят во всех направлениях.

Но далеко не всем ликвидаторам удалось обосноваться в относительно безопасных местах. Самый ценный и нужный персонал проживал прямо на станции в непосредственной близости от четвертого по разрушению энергоблока.

«Вход в подвал незначительный. Тускло светятся лампочки с толстыми проволочными абажурами, люди скользят в тени по стенам, голоса приглушены, слышно как через ватный тампон. После того, как еще одна пара дверей была запечатана, я вхожу в большую комнату, размер которой трудно оценить из-за полумрака. Очень влажно, циркуляции воздуха практически нет, мешают двухэтажные деревянные нары в несколько рядов. На нем спят люди; самый популярный персонал УС-605, крановщики, экскаваторы, сварщики, те, кто всегда пользуется повышенным спросом, те, кто уже самостоятельно светится ночью от постоянного передержания, поэтому им свет не нужен… Отдельные койки обвешиваются простынями . Полотенца и постельное белье спрятаны под многими. Электрическая бритва тихо жужжит. На нижней койке сидит человек с невероятно белым лицом, похожим на гуля, монотонно покачиваясь справа налево. Увидев меня, он перестает раскачиваться и извиняющимся тоном говорит:

— Я потерял сон, день от ночи не отличить, только живу от смены к смене. Какое сегодня число?

«6 августа». Я передаю ему сигареты. Он сразу же жадно закуривает, не прячась».

Сергей Беляков «Ликвидатор»

Работа ликвидаторов — свидетельство мужества и героизма мирного времени, величайшая экологическая катастрофа была разгромлена благодаря невероятным усилиям простых людей.

«Нам досталась самая опасная зона»

Ликвидацию последствий аварии взяло на себя Минобороны. Военные очистили территорию, покрытую радиоактивными частями взорвавшегося реактора и радиационной пылью, и приняли участие в дезактивации загрязненной территории. Вспомните бывшего командира 21-го полка химической защиты Ленинградского военного округа полковника Александра Степанова.

— В конце июля 1986 года меня назначили командиром 21-го полка химической защиты Ленинградского военного округа, который до отправки в Чернобыль состоял из призывников и располагался в селе Ивантеево Валдайского района. Через две недели после аварии к полку присоединились лавочники, которым было уже за 30: из Карелии, Вологды, Череповца, Пскова, Новгорода. Всего полторы тысячи человек. Мы прибыли в Чернобыльский регион 15 мая и буквально через пару дней были задействованы в операции по ликвидации последствий аварии. Я принял полк 1 августа 1986 года и командовал им до 6 ноября 1987 года.

Вся территория АЭС была где-то сильнее, а где-то слабее заражена радиоактивными веществами. Иногда это были просто куски тепловыделяющих элементов (тепловыделяющий элемент с ядерным топливом — «Известия»), выдуваемые из реактора, а иногда просто радиоактивная пыль. И все это нужно было собрать в специальные контейнеры, закопать на кладбища и обеззаразить освобожденную территорию.

По сути, у нас самая опасная зона: крыша машинного зала и прилегающая территория. Отдельной задачей было очистить крышу третьего блока, по сути, того же четвертого блока, где открылась огромная пустота. Внизу был разрушенный реактор, в котором продолжалось горение. Вся крыша третьего блока была плотно покрыта спеченными кусками тепловыделяющих элементов, заполненных смесью уран-плутония и графита, которые испускали тысячи рентген в час. Их надо было как-то убрать. В ужасных радиационных условиях не работала ни одна электронная система. Был только один выход: солдат с лопатой. Вообще в Чернобыле много работы приходилось делать вручную, лопатами, потому что в условиях разрушенной станции просто никто, кроме одного человека, не мог справиться.

Потом надел тяжелый свинцовый фартук и по команде старца выбежал из укрытия: бетонная «будка» выхода на крыше добралась до назначенного места, к лопате прикрепила кусок твэла, бросил его в пустоту в четвертом блоке и побежал обратно. Время работы — 20-30 секунд. Впоследствии солдата отправили в безопасное место, а на его место пошли следующие. Работали только волонтеры. В общей сложности мы работали здесь на крыше месяц. За эту работу всем участникам была выплачена тройная сумма.

Определена максимальная доза, считающаяся безопасной: 25 рентген за три месяца службы. Не более 2 р / час в сутки. Работали с секундомером. Пока одни выбрасывают топливные стержни, другие ждут своей очереди в убежище, которое раньше было подземным сооружением станции: водозаборные станции, несколько хранилищ. Там тоже фонокорректор, но намного послабее. Когда солдат собирал 21–22 рентгеновских снимка, мы снимали его со станции и переводили по хозяйству. Это позволяло как «не принимать» максимальную дозу, так и гарантировать нормальную работу тыльной части. Мы заботились о людях, что бы сейчас ни говорили некоторые некомпетентные эксперты.

Мне как командиру пришлось скрывать рентгеновские снимки, иначе он полгода не командовал бы полком. В конце срока собрал 75 р / час, но написал как 25. К концу уже немного «шустрый».

Хочу отметить, что на станции и вокруг нее действовал жестокий сухой закон. Мы очень строго следили за этим. Всех, кто им пользовался, сразу выгоняли, и это было самым страшным наказанием для человека.

Радиация приятна на вкус. При работе в зоне радиоактивного загрязнения очень скоро во рту появился металлический привкус. Потом было ощущение на коже нахождения на ярком солнце, потом была сухость в горле и характерный «лучистый» кашель и охриплость.

Самым сложным для меня тогда было ответить на вопрос солдат: «Что с нами будет дальше?» Я не получил на него ответа. Мы выполняли свой долг перед Родиной и не знали, что будет дальше. До сих пор нет единого понимания воздействия радиации на организм. Это очень индивидуальный вопрос. Я знаю нескольких парней, которые полностью излечились от астмы в Чернобыле. Но несколько ликвидаторов умерли и от туберкулеза, который внезапно открылся, буквально сгорел за две недели. Понятно, что Чернобыль никому здоровья не прибавил, а все льготы ликвидаторы заслужили. Я не пожалел ни минуты и не пожалел, что в моей жизни было 15 месяцев этой сложной и чрезвычайно опасной работы.

После пожаров в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС зоны загрязнения изменились

После каждой мойки снимались новые замеры, если после трехкратного «звонка» машина продолжала «звонить» — ее отправляли на кладбище и пассажиры добрались до места дислокации пешком.

ПУСО были разбросаны по территории неспроста. Главный водопад состоял из четырех точек: «Копачи», «Лелев», «Рудня Вересня», «Дитятки». Каждое последующее ПУСО позволяло — дальше от АЭС и ближе к нормальному миру — только машины с все меньшим и меньшим количеством радиации на них. В технике порой требовалось гораздо меньше людей, сотни грузовиков, тракторов, бульдозеров, бронетранспортеров и вертолетов нашли свое вечное пристанище на «кладбище».

Наиболее опасные работы велись в непосредственной близости от разрушенного реактора, где были сосредоточены основные «запасы» радиоактивного топлива, выброшенного взрывом.

Верхний слой земли снимали бульдозерами с «бронированными» усеченными кабинами только для водителей. Кабины покрыты металлической броней, на радиаторе, дверях и переднем бампере установлено несколько огромных зеркал заднего вида. В дальнейшем стали применяться радиоуправляемые машины советского и японского производства.

Затем аналогично оборудованные экскаваторы заполняли металлические контейнеры землей, рабочие закрывали крышки, а краны загружали их на большие грузовики для захоронения в специально отведенных местах. Все работы выполнялись строго в срок, иногда «смена» не превышала пяти минут.

«Нам одиннадцать. Это означает, что общее рабочее время составляет примерно один час. Мы работаем. Прибежал водитель ИМР, влетел в машину пулей через верхний люк, захлопнул крышку. Взревел двигатель. Я послал первого бойца, отсчитывая час. Он ловко поставил тару, скинул крышку, жестом показал водителю: грузить можно. На приготовление контейнера ушло всего сорок секунд. Боец вернулся, тяжело дыша от волнения. Удивительно, сколько пота выделяет человек под влиянием страха».

Сергей Беляков, «Ликвидатор»

Помимо сбора огромного количества почвы, деревья были спилены и закопаны, дороги и стоянки для оборудования были промыты, чтобы минимизировать количество радиоактивной пыли, переносимой транспортными средствами.

Но основная работа — это, конечно, строительство объекта «Укрытие». Его построили в рекордные сроки: 206 дней силами почти 90 тысяч человек. Гигантский «саркофаг» включает семь тысяч тонн металлических конструкций и почти 800 тысяч тонн бетона. Здесь работали сварщики, резчики, крановщики, строители, сотни водителей и машинистов тяжелой техники. Оперативная разработка проекта и управление строительством легли на плечи 605-го Особого строительного управления Министерства среднего машиностроения СССР.

Щитовидная железа: риски рака для населения

Единственным однозначно подтвержденным последствием радиоактивного заражения населения стало увеличение числа случаев рака щитовидной железы у детей. Дело в том, что заболевание нетипично для детского возраста и обычно встречается не чаще 4 на 1 000 000 случаев. В то же время в 1991–1995 годах на территории Беларуси был отмечен пик заболеваемости детей, подвергшихся облучению в возрасте до 10 лет. Среди девочек этот показатель достиг почти 35 случаев на 1 000 000, а среди мальчиков — около 20 случаев на 1 000 000 человек.

Как правило, среди детей, родившихся после 1986 г., число случаев рака щитовидной железы не превышает фонового показателя. Объясняется такая статистика довольно просто: облучение йодом-131 привело к развитию онкологического процесса. Период полувыведения йода-131 составляет всего 8 дней, поэтому критические дозы были получены сразу в первые несколько недель после аварии. По словам ученых, концентрация радионуклида была особенно высока в коровьем молоке, важном продукте питания маленьких детей. В отчете НКДАР ООН за 2008 год указывается, что средняя доза радионуклидов у детей дошкольного возраста была в 2-4 раза выше, чем средняя доза для всего населения. Поскольку количество потребляемого молока в рационе взрослых намного меньше, такого роста заболеваемости раком щитовидной железы среди них не наблюдалось.

Срочники, чистившие крышу третьего энергоблока в первые дни после тушения пожара, могли получить максимальную дозу за полчаса работы, достаточно было на пару секунд взять кусок графитового стержня поглотителя, запустил здесь взрыв четвертого энергоблока.

При этом рабочие, находившиеся в непосредственной близости от взорвавшегося реактора, но прикрытые всей южной стеной, получали дозы в тысячи раз меньше.

Уровни радиации (и, следовательно, доза) в 30-километровой зоне вокруг 4-го реактора, взорвавшегося на Чернобыльской АЭС в 1986 году, отличались друг от друга в миллионы раз: от нескольких десятых миллирентгена до настоящего времени на южной границе зоны — сотни рентген в час в некоторых точках на той же АЭС.

С техникой было сложнее. Техника не люди, она железная, радиация накапливается в пыли, которая лежит во всех швах и под колесными арками, в металле, в резине — везде. На всех выходах из Зоны были установлены дозиметрические станции, которые измеряли все оборудование на выходе. Если фон превышал допустимые значения, машину отправляли в ПУСО — (Пункт специальной обработки), где специальные поливальные машины и мальчишки, с головы до пят обмотанные резиной, промывали их с капотов мощной струей воды с дезактивацией пыли.

Мирный атом

Эксперты считают, что чернобыльская авария во многом замедлила развитие атомной энергетики до начала 2000-х годов, однако авария на Фукусиме 2011 года отбросила весь прогресс. После катастрофы радиационный режим был значительно повышен. Сейчас в России норма содержания цезия-137 в молоке в три раза ниже, чем в Норвегии. При этом многие экологи отмечают, что по выбросам и ущербу АЭС намного безопаснее ТЭС и по количеству людей, умерших от болезней, связанных с попаданием в легкие угля и мелкой пыли ТЭС.. они в десятки раз превышают количество жертв ядерных катастроф.

Опасность генетических мутаций и репродуктивная функция

Воздействие радиации на репродуктивную функцию — один из самых распространенных опасений. На самом деле высокие дозы могут привести к бесплодию. Такие случаи возникают у женщин, перенесших лучевую терапию рака яичников, при которой луч радиации направлен прямо на орган. Однако при облучении всего тела таких последствий наступить не может, так как доза облучения половых органов намного ниже.

До 1996 года ученые проводили исследования фертильности после перенесенной острой лучевой болезни. Наибольшее количество нарушений среди ликвидаторов касалось сексуальной дисфункции, случаев бесплодия не наблюдалось. Кроме того, за 5 лет после аварии на Чернобыльской АЭС от пациентов с ОЛБ родилось 14 здоровых детей.

Вопреки распространенному мнению, связать радиационное воздействие с врожденными патологиями сложно: после аварии на Чернобыльской АЭС на загрязненных территориях процент таких отклонений не увеличился. Что касается генетических мутаций после облучения, то все же есть некоторые свидетельства этого. В 2001 году НКДАР ООН опубликовал анализ вероятных генетических последствий аварии. В частности, это исследования профессора Юрия Дуброва из английского университета Лестера. По его словам, некоторые дети с загрязненных территорий Беларуси и Украины, родившиеся через 3-6 лет после аварии на Чернобыльской АЭС, действительно имеют генетические мутации. Но это чрезвычайно маленькие фрагменты генома, и их связь со здоровьем не установлена. Мы не говорим о таких недугах, как синдром Дауна и подобных генетических состояниях. В то же время в том же документе НКДАР ООН упоминается, что никаких мутаций у детей пострадавших от атомных бомбардировок в Японии не обнаружено.

Последствия

В результате взрыва погибли двое сотрудников станции. Еще 29 человек скончались в течение месяца в московских клиниках от последствий острой лучевой болезни. В последующие годы более 60 человек погибли непосредственно от радиации, еще десятки стали жертвами аварий (дорожно-транспортных происшествий, несчастных случаев на строительной площадке) во время операции по ликвидации последствий аварии. Тысячи людей так или иначе страдают приобретенными заболеваниями щитовидной железы, заболеваниями системы кровообращения, нервно-психическими расстройствами на протяжении многих лет после аварии.